Оттепель
Зима, холода и во мне жила фундаментальная вера в покой и мир во всем мире. А особенно в мире крысином. Хвостатые тварюшки очень тщательно все спланировали и убедили меня в том, что в такой дубняк, метель и вьюгу они могут только жрать, спать и гадить. Утром и вечером я наблюдала эту картину умиротворения и умилялась, никак не ожидая подвоха. На выгуле крысы либо продолжали жрать, спать и гадить, либо предпочитали делать это в недрах моего халата. Даже несносная Царская Вошь разленилась и фкрысилась только на руках.
Обои вздохнули с облегчением. Яйца-свечи расслабились, а статуэтки и недогрызенные провода стали надеяться на то, что поживут еще немного.
Однако сонное царство длилось ровно до тех пор, пока в квартире не объявилось УФО. Огромная штука, похожая на корабль инопланетных захватчиков (теперь я понимаю, чего их назвали именно так), бесшумно вздохнула, засветилась алым глазом и начала выдыхать потоки теплого воздуха.
Крысы оттаяли, вышли из спячки и срочно востребовали выгула.
Наивная я, пребывающая в блаженном состоянии и боготворящая гений человеческой изобретательности, открыла клетку и великодушным жестом махнула крысам на обогретую комнату.
Первой вылетела Вошь, как чертик из табакерки, и ринулась устанавливать рекорды по скоростному круговому забегу, по пути жадно сдирая и обгладывая стены (проголодался ребенок за время спячки, запасы обоев в организме иссякли). По моим нервам ударил этот страшный звук «хрррщщ», о котором я успела забыть. Поймать Вошь в принципе нереально. Но сделать это тогда, когда она решила сбросить всю накопленную энергию – задача из области научной фантастики. Так что мне осталась лишь незавидная участь бегать за этой молнией по пятам и успевать отпевать почившие клоки обоев.
Пока я гонялась за Блохой, в который раз вспоминая не злым тихим словом тех, кто придумал разновидность «пасюкомых», Пулечка скатилась на пол, демонстративно села посередине ковра и так же демонстративно, внимательно поглядывая на меня своими умными глазами, начала его жрать. От такой наглости я растерялась, потеряла управление и врезалась в кровать, заработав синяк на полноги. Пока я, кряхча и матюкаясь, выла на кровати, Нао громко хрустела ковром, попадая в такт рвущихся обоев. Пшикнув от возмущения, я рванулась спасать ковер, но Пуля не зря получила свое второе имя и оказалась быстрее, выстрелив собой в нычку, с клоком ковра в зубах.
В это же время я услышала подозрительный звук, доносящийся из платяного шкафа. Сначала он был тихим и неприметным, но все нарастал и нарастал, заставляя мои нервы мрачно напрячься. Доковыляв до шкафа с подбитой ногой, я открыла дверь и застала красноокого доминанта за благородным занятием объедания шерстяного платья. Одного из моих любимых платьев. Мои попытки поймать Майлу увенчались падением железного крепления, на котором висели вешалки, шишкой на лбу от одной из вешалок и пропажей крысы.
Пока я, чертыхаясь и грустно осматривая сожранные вещи (пострадало не только мое платье, но и рубашка Андрея), пыталась починить шкафную конструкцию, со спины раздался пронзительный треск бьющегося стекла. Я в ужасе застыла, размышляя, что лучше – оборачиваться или сделать вид, что я этого не слышала. В конце концов, любопытство пересилило. Добавить штрихи в полный разгром и уничтожение квартиры решили близняшки. Я не знаю, каким чудом они забрались на свой любимый шкаф, где стоят книги и разные пылесборники (которыми я, между прочим, дорожу), разве что по выгрызенным Блохой обоям. Но факт остается фактом. Одна крыса – одинарный ущерб. Две крысы – двойной ущерб. Парочка статуэток оказалась разбитой (Андрей все с упоением ждет, когда крысы добьют весь этот «хлам» до конца, освободив изрядное количество места), несколько книг обглоданы в рекордные сроки и два яйца-свечи в зубах у сестер, которые жадно их жрали, словно я и не кормила их вообще с осени. Возопив, я бросила разгромленный шкаф и поковыляла по кускам обоев и клочьям ковра собирать осколки и клеить книги.
Через полчаса моих безрезультатных погоней за крысами и попыток починить комнату, я выдохлась и получила еще одно ранение – глубокий порез от осколка. Я решила найти единственную крысу, которая меня понимает и не обижает в этом доме – Южжу-сан. Поискав и попутно уже перестав обращать внимание на разгулявшихся и вошедших в раж крыс, я обнаружила Южжика на телевизоре. Она смотрела на меня своими понимающими глазами и тихонько обгладывала провод от телевизора.
С трудом представляю что будет, когда наступит весна