Silver Silence написал(а):Я в шоке, крысы тоже.
Сестры, сразу видно)) У меня ощущение, что Южжа всех моих в рядок построит)
Silver Silence написал(а):На строчке про чп, у меня екнуло и встало сердце.
У меня вот так же встало сердце и пронеслись такие же мысли, когда я услышала эти слова от проводницы.. Еще помня мой дикий страх к таким переправкам, я мозги всем погрызла
Silver Silence написал(а):Передавай приветы ей, пожирательнице целофана
Передам) Сегодня напою йогуртом и напомню о том, кто ее мама
nikta написал(а):С малышкой!
Спасибо)
nikta написал(а):Клеточку так хоцца посмотреть.... и манюнечку.....
Будут, будут фотки обязательно)
Вообще, я как-то даже не думала писать эту историю. Она всегда живет внутри меня, и я часто о ней вспоминаю, когда думаю, насколько более преданными могут быть животные, чем люди. Но вот недавно прочитала про шахтеров, которых спас пасюк и подумалось, что стоит оставить эту историю в дневнике (да еще и Яна сподвигла). Может для того, чтобы самой иногда ее почитывать и не забывать о том, какие они, эти крысы.
Отец и Щур
Мой отец служил во флоте. И когда я росла, он часто любил рассказывать мне истории о своих похождениях, которых было не мало. А я любила слушать. Заползала на колени и просила рассказывать вместо сказок на ночь.
Он служил на сторожевом корабле. Проект 1135, «Буревестник». Многие знают о нем, как о проекте Кривак. Поэтому приключений у него было массу. Он плавал в Северном Ледовитом океане, в Атлантическом, заходил в Индийский. Много времени провел в Африке и на севере России. Они участвовали в военной кампании, развернутой на африканских берегах. А мне, как ребенку пацанческого типа (с детства я больше любила всякие машинки, чем кукол) были до ужаса интересны истории о дальних странах, о войне, об аборигенах, но еще больше – о животных.
У них на корабле кто только не жил. И попугаи, и обезьяны, и коты с собаками, а когда-то даже маленький крокодил. Папа рассказывал истории об огромных прусаках, пикирующих на головы моряков. О диких джунглях Африки, в которой таились самые невиданные звери.
Одной из моих любимых историй была история о крысе. Диком пасюке. Я просила рассказать ее так часто, что сейчас помню практически наизусть.
На кораблях крыс считают стихийным бедствием и всегда уничтожают. Иначе запасы провизии, да и тонкая структура военных орудий могут быть легко повреждены.
Одним темным вечером, будучи на вахте, отец заметил движение в стороне сваленных тросов. Посветив туда резко фонарем, он увидел крысу. А корабельные крысы несколько отличаются от декоративных и, даже, от сухопутных своих сородичей. В основном еще более неказистым, свалявшимся видом и размерами. Крысюк, которого увидел отец, был огромен. Это был зверь в две его ладони, а руки у него не из маленьких.
Задачей любого, кто увидит крысу, стояло – убить ее на месте. Конечно, убить крысу не так-то просто. Они умны и хитры, да к тому же весьма изворотливы. Но в тот вечер отца остановило не это. Как он говорил мне потом, улыбаясь в пустоту и заглядывая за завесу своих воспоминаний, что-то промелькнуло в черных глазах пасюка. Не звериное, не голодное и не агрессивное. Что-то разумное и мощное.
Они постояли так немного, вглядываясь друг в друга и оценивая ситуацию. А потом пасюк резко скрылся во тьме, оставив отца наедине со своими мыслями.
На следующую вахту папа пришел с куском хлеба и куском рыбины. Он особо не надеялся увидеть своего знакомого щура, но решил потягать удачу за хвост.
Оставил хлеб с рыбиной недалеко от того места, где видел крысюка. Отошел на вахту и занялся наблюдением. Ждать пришлось долго. Несколько часов все было тихо и спокойно, и папа уже отчаялся увидеть его, как тьму прорезала тень и сверкающие в отблесках фонаря глаза. Он не схватил еду и не скрылся. Он остановился на кромке света и уставился на отца. Очень осторожный зверь. Посмотрев на него, крыс подошел к предложенному угощению и внимательно вынюхал его. Откусил маленький кусочек рыбы и замер. Он ждал. Он ждал около получаса. И еще тогда папа подумал, что пасюк проверял, отравлена ли еда. Видимо, удовлетворившись результатом, он схватил рыбу, подхватил хлеб и удалился.
Так прошло много ночей. Постепенно сердце дикого пасюка отвоевывалось отцом. И наступил тот момент, когда крыс сам подошел к нему и позволил к себе прикоснуться. Папа рассказывал мне об этом всегда с такой гордостью, что ее невозможно было не заметить на его лице.
С тех пор многое изменилось. Отец познакомил пасюка с некоторыми матросами. Его подкармливали, гладили, общались. Большие, закаленные морем и нестабильным военным положением мужики таяли перед этим маленьким, невзрачным щуром.
И однажды представился тот случай, который определил насколько дикое животное может быть преданно человеку.
В то время они стояли в порту. И в одну из вахт отец патрулировал, прохаживаясь между скрученных канатов, как в его поднятую ногу вцепился его старый знакомый пасюк. Вцепился хорошо, больно, прокусив штанину и достав до мяса. Отец испытал смесь злости, разочарования и обиды. Он отступил назад, не зная, что нашло на зверя, как из тьмы, куда он только что хотел ступить, раздалось ядовитое шипение. Пасюк, не раздумывая, обернулся и кинулся на невидимого обидчика. Папа посветил фонарем, и перед ним развернулась впечатляющая картина: большая, яркая, а поэтому, несомненно, ядовитая змея обвилась вокруг крыса, вцепившись ему в живот, а сам крыс вонзился зубами в шею своего врага и не успокоился, пока не отгрыз голову.
Когда отец очнулся от этого зрелища, он кинулся вперед, к пасюку. Взял его на руки. И держал очень долго. Гладил холодеющую шерсть. Нашептывал ласковые слова. Этот страшный, облезлый, грязный комок дикой свободы, воплощенный в крысе, стал ему безмерно дорог. А потому, он держал своего умирающего друга до тех пор, пока он не издал последний вздох и не затих на его руках окончательно.
Папа часто рассказывал мне эту историю. С тоской и грустью. С печалью, которую может понять только тот, кто когда-либо терял нечто бесценное в этой жизни. Терял навсегда. Бесповоротно. Ее может понять тот, кому ведомо насколько разрушающе это бессилие, вонзающееся в сердце и вспахивающее его клыками неминуемого. Когда ничего нельзя изменить и исправить. Когда из-за тебя погибает родное существо.
Да, он очень часто рассказывал мне историю о диком, корабельном пасюке, умершем, защищая его. Но плакал отец всего один раз – когда держал холодеющего Крыса на своих руках. И знаете, хоть он и мужчина, он не стыдится этих слез.